Надо ли системе образования бежать за современностью?
347
Говорят, школа не поспевает за происходящими в мире переменами. Но может быть, это не школа отстает, а общество в целом пока не может осмыслить себя в новой реальности? Как бы ни было, а без смысловых ориентиров в педагогике нельзя. И в периоды, когда они размыты, особенно ценны усилия коллег, которые стараются их прояснить. Предлагаем вашему вниманию тезисы из статьи директора ГБОУ «Президентский физико-математический лицей № 239» (г. Санкт-Петербург) Максима Пратусевича «Как быть школе в ситуации утерянных смыслов?»
Система образования с ее ценностями и целями, которые сложились в XVIII–XIX веках, в XX и тем более XXI столетии стороннему наблюдателю представляется анахронизмом. Многие говорят о том, что в образовании давно назрели перемены. Но образование консервативно, оно меняется очень медленно. Последней глобальной инновацией в системе образования стала классно-урочная система Яна Амоса Коменского. С тех пор не создано ничего сопоставимого по масштабу, и 500 лет мы пользуемся этой системой. Хорошо это или плохо? Думаю, что скорее хорошо. Ведь и не выкинутая старая одежда со временем становится винтажной и снова модной.
Я хотел бы быть оптимистом, но не могу не согласиться с высказыванием многолетнего директора Пушкинского музея Ирины Антоновой: «С появлением черного квадрата кончилось искусство». Продолжая размышление, она сказала: «Я уже не доживу, а другие могут еще дожить, когда искусство снова появится. Но нам хватит того, что накоплено, чтобы пережить это время». Мне кажется, что сейчас мы проживаем период, когда искусства, которое поднималось бы до уровня озарения, уровня пророчества, нет. И в этом смысле большой вопрос, надо ли системе образования бежать за современностью или лучше пока опираться на то, что было наработано в прошлом.
Почему возможности образования не реализуются?
В Советском Союзе, как бы к нему ни относиться, была цель воспитания нового человека, новой общности. Мы можем спорить сейчас, в какой мере это удалось. Скорее не удалось. Но какой замах цели! Был смысл, была великая идея! Ничего сопоставимого у нас сейчас нет. Исчезло ощущение, что мы служим чему-то высокому. Как следствие, образование оказалось «на побегушках» у политических и общественных течений, родительских желаний. И что-то получается у тех школ, которые для себя, неформально, во всем своем жизненном укладе нашли или сохранили миссию и цель, кажущуюся им достаточно глобальной и значимой, чтобы работать на ее достижение, в том числе в случаях, когда внешняя среда не способствует, а противостоит.
Образование превратилось в процесс, который поддерживается внешне, но лишен внутреннего смысла. Как практикующий директор могу сказать, что сейчас нет ничего менее ценного в школе, чем школьный урок: им без зазрения совести жертвуют ради любого мероприятия или олимпиады. Вместе с тем мы помним, что может сделать школьный учитель. Бисмарк говорил про франко-прусскую войну: «Эту войну выиграл прусский учитель». Черчилль отмечал, что власть премьер-министра не сравнится с властью школьного учителя. Значит, система образования может много, но, лишенная смысла, она не превращает эту возможность в реальность.
Двигатель современной экономики
Профессор кафедры международных финансов МГИМО Валентин Катасонов рассказывал, что любит задавать студентам такой вопрос: «Что является главным ресурсом современной экономики?» Ответ самого профессора, на первый взгляд, мог показаться странным: дурак с деньгами. Почему? Потому что дураку можно «впарить» все. Это человек, который покупает себе новый телефон, новый автомобиль, новую одежду, когда старая еще не сносилась. Это человек, который бесконечно потребляет. И если мы не заставляем человека потреблять, у нас не развивается экономика, не растет валовый продукт. Значит, все останавливается. А система образования, как мы помним, заточена на ценности просвещения, развития, прогресса.
Получается, чтобы способствовать росту экономики, система образования должна воспитывать людей, которые стремятся как можно больше потреблять, не особо задумываясь о том, нужно ли им это. Если же школа станет учить мыслить, она вступит в противоречие с современными общественными ценностями.
Какие знания становятся лишними?
Мы находимся в эпохе накопления информации: удвоение существующих знаний сейчас происходит за период меньше года. Понятно, что постичь это невозможно, и нам за этим не угнаться. Естественно, лишнее надо выбрасывать. Вопрос как. Ответ на него далеко не очевиден.
Приведу пример. Я автор учебника математики для старшей школы. Согласно новым требованиям, надо написать несколько страниц о современных достижениях соответствующей науки в этой области. Я всерьез задумался и пока нахожусь в затруднении, потому что написать о современных достижениях математики так, чтобы это было понятно школьникам и чтобы это не было профанацией, сложно.
Механизм введения в оборот системы образования нового знания и выбывания старого пока непонятен. И это то, о чем нужно думать.
В стратегии развития образования в России на период до 2036 года, которая сейчас обсуждается, эти вопросы не просто не решаются, они даже не ставятся.
«А для низкой жизни были числа…»
Механизм положительной обратной связи получает особенно сильную подпитку, как только мы включаем числовые показатели. Если мы начинаем мерить и оценивать числовым показателем прогресс школы, неизбежно возникает расслоение. Если в вашей школе есть хорошие учителя, к ним приходят хорошие ученики. Хороших учеников хорошо учить, к ним приходят хорошие учителя. И таким образом, сильная школа становится еще сильнее, слабая — еще слабее. Укрепляется группа школ, которые хороши по определенному показателю (показателям). Все остальные попадают в категорию плохих.
То же самое происходит и с общественным богатством. Если со стороны государства не прилагаются дополнительные усилия, общественное богатство сосредотачивается в руках небольшой группы людей. Подобное перераспределение ресурса происходит практически везде, где результат меряется числовым показателем. Отсюда вывод: мерить систему образования числовыми показателями вредно. Это приводит в конечном счете к деградации системы.
Несмотря на то что число передает все оттенки смысла, оно, говоря словами поэта, предназначено для «низкой жизни». Значит, для чего-то высокого нужно что-то другое.
Что отличает человека?
Говорят, что искусственный интеллект и, шире, научно-технический прогресс вытесняет человека из профессиональных сфер. Компьютер считает быстрее, чем человек, автомобиль едет без водителя, поисковик мгновенно ищет информацию. В этой связи возникает мировоззренческий вопрос: что же отличает человека от искусственного интеллекта? Наверное, эмоции, вера, влечение к творчеству и искусству. Следовательно, перед школой может стоять прежде всего задача культивировать сильные стороны человека по сравнению с машиной. К сожалению, пока об этой задаче мало думают, а это серьезный вызов.
Подводя итог, выскажу следующую мысль: пока мы не вдохнем высокую цель и смысл в образовательный процесс, никакие организационные мероприятия нам не помогут. Сделать это очень сложно, но это должно быть сделано.
P. S. В это краткое изложение не вошли фрагменты из главок о кризисе экспертности, роли тяжелого умственного труда, предназначении школы. Полная версия статьи Максима Пратусевича опубликована в журнале «Директор школы» (№ 6 за 2025 год).