«Если дети уходят в интернет, то и педагогическое сопровождение должно последовать туда за ними»
— Чем, с вашей точки зрения, обусловлена необходимость мониторинга поведения детей в социальных сетях?
— Идея мониторинга поведения учеников в социальных сетях давно витала в воздухе. Я начал размышлять над тем, какие рекомендации можно дать педагогам, которые хотят проводить такой мониторинг, в 2008-ом году. Уже тогда возникло понимание, что общество получило технологии, к использованию которых оно не готово. Уровень культуры медиапотребления в обществе низок. Отсюда большое количество спама и деструктивного контента. Эта среда формирует у детей и подростков определенные шаблоны поведения.
В промежутке между 2008-ым годом и нынешним временем сформировалось поколение с новой стратегией потребления информации: дети ее проглатывают, даже не пытаясь искать что-то интересное им. То есть идут на поводу у тех, кто предлагает им рекламный и иной контент. В этом есть серьезные риски.
Тем более что активность детей в офлайне значительно снизилась. Они редко разговаривают друг с другом на переменах. Когда мы начали работать над этой проблемой, выяснилось, что дети проводят в сети (используя гаджеты, ПК, ноутбук, телефон) значительно больше времени, чем в общении с родителями и сверстниками.
Дети ушли в онлайн. Значит родители, как их законные представители, и педагоги тоже должны быть в этом пространстве и осуществлять определенный контроль хотя бы для того, чтобы минимизировать влияние деструктивного контента. Мы внушаем ребенку в школе: «Не пей, не кури, не употребляй наркотики, не входи в экстремистские сообщества», а в информационном пространстве ему предлагают: «Потребляй что хочешь» Что это означает? То , что педагогам надо присутствовать на «территории» соцсетей.
Мы пришли к выводу, что ограничительными мерами нам не добиться позитивных изменений. Это психологическая проблема, она отражает изменения в обществе. Надо целенаправленно формировать культуру медиапотребления, которая включала бы осознанность своих действий в интернет-сети, критическое отношение к информации (понимание, насколько та или иная информация тебе нужна, как к ней относиться), умение контролировать свою эмоциональную вовлеченность в интернет-пространство, чтобы оно не превосходило по значимости пространство реальное.
Отсюда — идея мониторинга социальных сетей. Мы создаем наши рекомендации для педагогов, которые хотят заниматься этим мониторингом в рамках работы по формированию культуры медиапотребления.
— Вы считаете, что риски, связанные с пребыванием детей и подростков в соцсетях, возрастают?
— Социальные сети меняются очень быстро. Сегодня дети и подростки пользуются четырьмя соцсетями: ВКонтакте, Инстаграм, ТикТок, Likee. В ТикТоке они пассивные потребители, только смотрят видео. В Инстаграме, которым больше пользуются старшеклассники, есть функция обсуждений через фото и видео: контакт там более живой. Но эта сеть теряет популярность у детей. И это признак изменения характера медиапотребления.
Дети все меньше производят контент сами. А если производят, то не ради идеи создания какого-то ценного продукта, а для хайпа, ради подписчиков и лайков. Чтобы понравиться современному искушенному медиапотребителю, подростки пытаются выложить то, что никто никогда не видел. И это должен быть шокирующий контент. Например, сеть ВКонтакте изобилует деструктивными сообществами, среди них есть и те, где в вспоминают сверстников, совершивших самоубийство или обсуждают самоповреждающее поведение. Есть там сообщества «Зацени мой шрам»: подростки себя режут и выкладывают фото повреждений. Если у ребенка низкий уровень общения офлайн, то для него просмотры, одобрение интернет-сообщества и лайки очень значимы. 200-300 лайков за его фотку со шрамом укрепляют его уверенность в себе. В реальности он троечник, которого постоянно ругают в школе, и которым недовольны родители, а там — уважаемый член сообщества.
Если вспомнить печальные события расстрелов в школах и вузах, то скулшутеры тоже говорили о своих намерениях в соцсетях. Но никто не обратил на это внимания. И мы знаем, чем все это закончилось.
Я уверен: сегодня мониторинг детских страниц в соцсетях — это больше не вопрос чрезмерного контроля, это вопрос обеспечения безопасности.
— Но с другой стороны, когда школа начинает наблюдать за поведением детей в интернете, она вторгаться на территорию частной жизни ребенка. В какой мере это оправдано? Ведь у каждого человека, начиная с определенного возраста, должно быть личное пространство, где никто за ним не следит.
— До 18 лет мы, взрослые, по закону, в любом случае, отвечаем за ребенка. Родители предоставляют детям доступ в интернет, оплачивают устройство, с которого они выходят в сеть, и несут ответственность за их действия. Они и педагоги просто обязаны его контролировать до того возраста, когда он станет совершеннолетним. По крайней мере, чтобы отсечь откровенно деструктивный контент в его соцсетях. Ведь часто ребенок не осознает, что делает. Сидя за компьютером, он думает, что его никто не видит, что он «в домике», и его не найдут, потому что у него нет физического контакта ни с кем. Наша цель — объяснить ребенку, что все, что он делает в информационном пространстве, так же публично, как то, что он делает в классе вместе со сверстниками. Это — первое.
Второй момент. Мы предлагаем школе мониторить открытый контент. Если ребенок общается в мессенджерах, нельзя отбирать у него телефон и читать, что он пишет. Но если он на открытой странице ВКонтакте размещает информацию, значит, он хочет, чтобы с нею ознакомились все, в том числе взрослые.
Приведу пример. Девочка, которую положительно оценивали в школе, у которой не было семейных проблем, вдруг размещает ВКонтакте статус «Встретимся на небесах». Она начинает со всеми прощаться, подписывается на группы самоповреждающего поведения и на группы, где освещается жизнь и смерть подростков, совершивших самоубийство. Полгода эта информация висела в открытом доступе. На этой странице были в друзьях ее одноклассники, взрослые и даже учителя! Все это время ребенок кричал, что ему нужна помощь. Но никто не прислушался.
Конечно, есть и позитивные примеры. У меня в начальной школе была девочка, которая занималась плетением макраме. У нее собралось более тысячи подписчиков на ютюбе. И это замечательно! Ребенок нашел себя в этом продуктивном контенте, и педагоги радуются вместе с ней.
В-третьих, школа всегда выходит за пределы своих стен. На ней лежит ответственность за организацию внеурочной деятельности. Я согласен, что есть частная жизнь и личное пространство, в которое не следует вторгаться. Нельзя превращать мониторинг соцсетей в тотальную слежку и делать из педагогических работников сборщиков подобной информации. Но важно соблюсти баланс. Мы несем ответственность за информационную безопасность детей, за их жизнь и здоровье, в том числе — за психологическое.
— Наша общественная среда отличается довольно высокой степенью агрессивности. Школа не может быть свободна от общества. Не будет ли использоваться данные мониторинга для того, чтобы давить на ребенка, манипулировать им. Вы видите такую опасность?
— Мне кажется маловероятным, что учитель сможет использовать подобные ситуации для давления на ребенка. У школы, в принципе, мало рычагов давления на законных представителей обучающихся и на ребенка. Я даже не представляю, как можно использовать для давления открытую информацию из соцсетей (я не говорю о закрытой информации из мессенджеров, которую можно употребить для шантажа). Педагогу это точно не надо. Наша задача — не выявить и наказать, а выявить и предупредить. Но если мы не будем заниматься выявлением, мы не сможем и предупредить. Сама школа заинтересована, чтобы в ней ничего не произошло. Знаю случай, когда удивленный ребенок из начальной школы подошел к учительнице, показав ей ссылку на порносайт: «Гляньте, чо-о есть! Я и не знал, что такое существует!» И учительница с большими глазами тут же побежала к психологу: «Что, что мне делать с этим учеником?» Она сама больше него испугалась…
Во многих странах мира, в том числе в США, введены жесткие возрастные ограничения на регистрацию несовершеннолетних в соцсетях. Она обязательно должна сопровождаться письменным согласием его законного представителя, что он несет ответственность за аккаунт ребенка. У нас очень либеральное информационное пространство. И поэтому приходится объяснять школьникам: «Ты несовершеннолетний, у тебя ограничены права и обязанности. Поэтому будь добр соблюдать те правила, которые для тебя установили взрослые. Ты в рамках определенного правового поля живешь, соблюдай законы. Исполнится тебе 18 лет — будешь сам нести ответственность и делать свой осознанный выбор, понимая его последствия. А в школе мы должны создать безопасное пространство, среду для детей, которые получают образование».
— А если классный руководитель получил в результате мониторинга информацию, что ребенок заходил на сайт СМИ-иноагента. Что делать?
— Зачем классному руководителю с этим что-то делать? Я не очень понимаю, как он вообще это обнаружит. Как правило, ребенок, придя в школу, не скрывает своих взглядов, симпатий и намерений в том, что касается политики. Я никогда не сталкивался с ситуацией, что дети преследовались в школе по политическим мотивам. Это какие-то единичные эпизоды, обусловленные человеческим фактором. Наоборот, я знаю педагогов, на уроках которых ведутся разные дискуссии в историческом и политическом контексте. Большинство только радуются, что школьники вообще готовы обсуждать эти вопросы. Потому что современные дети социально не очень активны.
— Вы готовите рекомендации для школ московской области?
— Мы подведомственны Минобразованию Московской области, и наши рекомендации направлены к сведению школ не приказом, а письмом. Если школа видит в этом потребность и ощущает возможные риски, мы помогаем педагогам понять, на что надо обратить внимание в сети (сигналы, риски), оказываем консультационную поддержку методическим центрам и школам, объясняем им, как работать с соцсетями на стадии выявления и на стадии реагирования. Иногда педагог все видит и сам понимает, что может случиться беда. Но он не знает, куда бежать и за что хвататься. Мы стараемся ему в этом помочь.
Кроме того, у нас есть игровые тренинг-программы по формированию навыков медиапотребления для учеников начальной и основной школы. Начинать надо как можно раньше: в четвертом классе у детей уже есть, как правило, несколько аккаунтов в разных соцсетях.
Сети — пространства с огромными количеством рисков. Если школа не будет заниматься их выявлением, инициативу перехватят те, кто эти риски продуцируют и формируют деструктивный контент. И тогда они начнут воспитывать наших детей.
— На что в поведении детей вы рекомендуете обращать внимание?
— В соцсетях важно отслеживать ряд вещей: куда заходит ребенок, что он пишет и нет ли в его высказываниях маркеров деструктивного поведения. Мы рекомендуем обращать внимание на статус, на аватарки, на контент, который размещает ребенок на свой странице, на его подписки и на контакты в сетях.
— Нужна ли для проведения мониторинга особая подготовка?
— О специальной психологической подготовке речь пока не идет. Классные руководители должны осуществлять онлайн ту же самую функцию, что и офлайн.
Как это организовать? Можно вменить это в обязанность классного руководителя или привязать к какой-либо компетенции по профессиональному стандарту. Все это надо прописать на уровне локальных нормативных актов.
— Если влияние деструктивного контент выявлено, кто в школе должен принимать решение, что делать дальше?
— Мониторингом соцсетей фактически уже занимаются в ряде образовательных организаций классные руководители, социальные педагоги, педагог-психолог. Это те люди, которые включены в организацию внеурочной занятости. А дальше в школе есть администраторы, курирующие эту деятельность. Например, зам по воспитательной работе. Соответственно, это уже его сфера ответственности и принятия решений.
Все негативное, что ребенок пишет в сети, может быть поводом, как минимум, для административного разбирательства в случае жалобы со стороны других пользователей. Сеть является таким же пространством взаимодействия, как и пространство офлайн. У нас есть статья 5.35 Кодекса об административных правонарушениях, по которой за ненадлежащее исполнение родительских обязанностей родители (законные представители) могут быть привлечены к ответственности. Делаются скриншоты, пишется заявление в полицию об оскорблении, о кибербуллинге, о распространении деструктивного контента.
Если проблема, выявленная в ходе мониторинга соцсетей, находится в сфере компетенций социального педагога, педагога-психолога, то они могут решить ее локально. При этом надо уведомить родителей или законных представителей и начать с ними взаимодействие.
Если для решения проблемы нужен клинический психолог или детский психиатр, то надо рекомендовать обратится к этим специалистам в формате межведомственного взаимодействия.
Есть школьные Советы по профилактике правонарушений, которые могут поставить ребенка на внутришкольный учет. В случае с запрещенным контентом, распространения запрещенных веществ, призывами к акциям вне правового поля школа обращается к правоохранительным органам. А есть еще психолого-медико-педагогическая комиссия, детские психиатры, наркологи. Комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав, есть органы опеки (это в том случае, если мы говорим о риске для здоровья детей со стороны взрослых). Наконец, прокуратора. Именно она осуществляет надзор за соблюдением законности.
Как отреагировать на сведения, полученные в результате мониторинга соцсетей — зависит от компетенции тех, кто работает в школе. Их реакция показывает, насколько эффективна сама школа. Бывают, конечно, весьма сложные ситуации, связанные, например, с тем, что родители ребенка-буллера отказываются с сотрудничать педагогами. Но тогда школа должна обратиться в Комиссию по делам несовершеннолетних или в полицию. И не надо стесняться с ними взаимодействовать.
