Дневник директора школы
1975
Самые важные педагогические открытия, осознание ценностей, наполнение новым смыслом привычных действий происходят внутри нас. Когда мы останавливаемся на бегу и вдруг видим мимолетную сценку школьной жизни другими глазами. Выработать умение выхватывать значимые сюжеты из разноголосого потока помогает дневник — так считает директор школы № 34 г. Оренбурга Елена Капкова.
Всероссийский профессиональный конкурс «Директор года России» подтолкнул меня к тому, чтобы начать делать записи о школьной жизни в интернете. До этого мои мысли хранились в виде неразборчивых пометок в ежедневнике, заметок в телефоне, старенького блога во ВКонтакте. Организаторы конкурса, в очный финал которого я вышла в августе прошлого года, предложили участникам один раз в неделю рассказывать об интересных моментах жизни директора, проделанной работе, делиться впечатлениями под хэштегом «дневник директора». Задание было необязательным, но показалось мне интересным и важным, ведь оно позволяло познакомиться с финалистами до того, как они встретятся в Москве для прохождения очных испытаний.
В дневнике мне не хотелось перечислять в назывном порядке проведённые в школе мероприятия: в понедельник был подъем флага, во вторник — заседание родительского комитета… Я поняла, что могу посмотреть на мероприятия прошедшей недели не «в бинокль», а «в микроскоп» — пристальнее, подробнее остановиться на отдельных событиях, показавшихся мне значимыми.
Очень большую помощь в настройке такого видения мне оказала программа «Шаг развития школы» Московской школы управления «Сколково», целый курс которой был посвящен управленческой и педагогической рефлексии. Эта программа научила меня замедляться и задавать себе вопрос: что это событие значит для меня лично? Что оно означает для ребенка? И что это для школы?
Ведя дневник, я начала более внимательно вглядываться в ситуации, смотреть на происходящее в школе с точки зрения интересов ребенка, и это позволило увидеть то, чего раньше не замечала. Ясно как день, что школа должна быть детоцентричной — построенной для и вокруг ребенка. Но жесткие рамки школьной программы неизбежно отвлекают внимание учителя от отдельного ребенка, ведь урок такой короткий, а успеть нужно так много. Но именно чуткое отношение учителя к индивидуальности ребёнка нужно поддерживать и стимулировать.
Да и просто не забывать, что стоящий перед тобой, взрослым, маленький человек оказался, может быть, в трудной, мучительной для себя ситуации. Так получилось у меня с мальчишкой-шестиклассником, который после летних каникул пришел в школу совершенно другим человеком, непохожим на самого себя. Его историю я описала в посте «Летом в классе подменили ребенка».
Теперь я понимаю, что ему необходимо было прорваться сквозь чувство одиночества. Это был целебный прорыв и целебное взаимодействие для нас обоих.
Из дневника директора. Летом в классе подменили ребенка.
На каникулы уходил общительный пятиклассник, который мог видеть красоту в премудростях английской грамматики, в каждом тексте находить что-то удивительное, а самое главное — умел задавать вопросы! Вернее, он только и делал, что задавал вопросы, слушал ответы и снова вопрошал, чем и покорил моё учительское сердце. Спонтанный интересный вопрос по существу урока — большая редкость. А тут на каждом уроке нам открывались новые смыслы стандартного учебного материала: разница презент симпла и континиуса, особенности домашних обязанностей подростков не очень к этому располагают, так что можно представить мое удовольствие...
В сентябре тот прекрасный ребенок не пришел. На его место уселся угловатый нахохленный шестиклассник, который то явно скучал, то мешал вести урок, затевал ссоры с товарищами, упорно не выполнял домашние задания и, кажется, вообще забыл английский, потому что за две недели не произнес ни одной законченной фразы на языке Шекспира. И ни одного вопроса!
В день Х пересказ текста снова был не готов. Он долго смотрел на меня в каком-то страдании, а потом сбивчиво, взахлеб начал говорить. «Ремонт… У нас идёт ремонт… И ещё десять недель… Десять недель…». Я растерялась: «Ты не можешь делать уроки, потому что идёт ремонт? Он закончится через десять недель? Так долго?». «Нет, через десять недель сестра… Сестра родится…» И заплакал. И в этих словах и слезах открылось одиночество маленького человека, который не может найти уютный уголок в некогда знакомой, а теперь разобранной по косточкам квартире, которого два года назад оттеснил на периферию родительского внимания младший брат, а теперь эту болезненную сепарацию нужно будет повторно пройти с сестрой, ещё не появившейся на свет, но занимающей так много времени в разговорах и мыслях взрослых… Какой тут английский, когда опоры уходят из-под ног... Да и русский и математика какие...
Я не знала, что делать с этим внезапным откровением. Рука сама потянулась к сумке, где хранилась припасенная для таких случаев шоколадка, я постаралась успокоить его, заверить, что не сержусь и готова подождать, когда он справится с текстом. От моей помощи он отказался, но шоколадку взял и убежал за мальчишками явно повеселевшим. Было заметно его облегчение от возможности проговорить свою боль, выплакать ее рядом с неосуждающим человеком.
Он ушел — и я поняла, что он снова задал мне вопрос, только на этот раз посложнее, со звездочкой, на который я ещё долго буду искать ответ. И в который раз вспомнила великого Шалву и его такую простую и глубокую мысль о том, как важно принимать заботы и дела детей как серьезные, проявляя к ним не снисхождение, а уважение. И в который раз убедилась, что только искренний интерес и уважение к ребенку — движущая сила воспитания, только в этот раз поняла, что в первую очередь — воспитания самого себя.
Изменился и взгляд на педагогов.
В моем кабинете целая коллекция статуэток учителей, о которой я тоже рассказала в своём дневнике.
Из дневника директора. Начавшись как простое собирательство, коллекционирование фигурок учителей с каждым годом приобретает для меня всё большую ценность и глубину, которые открываются порой неожиданным образом.
Учителя — не оловянные солдатики, их не поставишь в один строй. Разные по характеру, весу, материалу, из которого изготовлены... Как у Рождественского: «по-разному выглядящие, с затеями и без всяких затей...»
Вот итальянский профессор умеет кивать головой, только не разберёшь, соглашается или возражает. Кошка — педагог начальных классов при более близком рассмотрении оказывается тигрицей. Под тонким английским фарфором с ручной прорисовкой кофейной чашки в виде учительницы — пустота, каждый может положить в неё что угодно. А самая крошечная учительница-мышка, напротив, цельная, несмотря на небольшой размер всегда привлекает к себе внимание, потому что латунь блестит как золото.
Собрать такую коллекцию воедино можно только увидев индивидуальность каждого.
Расставить так, чтобы большие не заслоняли маленьких, крепкие помогали слабым, яркие украшали скромных и все вместе шли к единой цели.
Ведь все важны, все часть единого целого — с каждым нужно научиться взаимодействовать, увидеть сильные стороны, понять, как восполнить недостатки, чтобы коллекция заиграла единым ансамблем.
Всё как и в жизни.
А еще я стала внимательнее относиться к выпускникам, их искреннему желанию сделать что-то для школы. Это насыщает нашу жизнь дополнительными смыслами. Так получилось с выпускником, который предложил высадить дубы на пришкольном участке и помог нам сделать это по всем правилам.
Из дневника директора. 70 стратифицированных желудей
«Елена Евгеньевна, здравствуйте! У меня есть 70 стратифицированных желудей дуба черешчатого, я хочу создать у нас на школьном дворе декоративный лесопитомник. Вы разрешите?» Из всех слов мне были понятны только «дуб», «жёлуди» и, конечно, «школьный двор», но передо мной стоял самый настоящий Лесник — в плаще, с бородой и добрыми глазами, так что общий смысл услышанного сложился. «А почему вы именно стратифицированные высаживаете?» — я решила не показаться совсем некомпетентной. «Ну как же, — пробасил Лесник, — Stratum — слой, facio — делаю. Мы имитируем зимние погодные условия, прикапываем семена в землю на зиму на глубину 25—30 сантиметров и только потом высаживаем, без стратификации здоровый дуб не вырастить».
Выяснилось, что Лесник — наш выпускник, а теперь научный сотрудник ФГБУ «Заповедники Оренбуржья». Что за годы работы с лесом вывел формулу «посадить дерево — не значит его вырастить» и посадка — всего лишь шаг на пути к здоровому лесу. Что его заботой на базе школ организуются мини-питомники для саженцев дуба, каштана, канадского клёна и лиственницы. Что подрощенные саженцы высаживаются потом для украшения школьных дворов — и вот теперь дошла очередь и до его родной школы.
Это было два года назад.
В триаде суперцелей «дерево — дом — сын» дерево всегда казалось мне лишним, несоизмеримым по масштабу с двумя другими проектами. Построить дом и вырастить сына затратно по ресурсам, почетно в обществе, в конце концов это долго и дорого, а посадить дерево просто: вырыл ямку, засунул прутик, полил водой — молодец!
Оказалось, что дерево требует нежной неустанной заботы и бесконечного, бесконечного терпения. Два года Лесник учил нас этому терпению и языку леса. Они с ребятами высадили желуди в просторной грядке («грядке лесопитомника»), пропалывали, рыхлили, поливали («осуществляли мелиорацию»), а этой осенью пересадили 30 из 70 подросших сеянцев-двухлеток на постоянное место в надежде, что при разумном первичном уходе они будут расти и самоопыляться.
Дубочки с благодарностью расправили кружевные ладошки, купаясь в последних лучах осеннего солнца. И глядя на них, на ребят, суетящихся вокруг с лопатами и лейками, на уверенную фигуру Лесника, я подумала, что 70 стратифицированных желудей оказались куда более дорогим подарком, чем мне показалось вначале. И что дерево терпения, заботы, уверенности, что своих не бросают, такое ценное и такое нужное настоящему человеку, уже пустило корни в школьном дворе.
Для меня важно, что посадка саженцев стала не одноразовой акцией, а началом целой цепочки подобных проектов, осмысленных и длительных, направленных не столько на облагораживание окружающей территории, сколько самого себя.
На конкурсе «Директор года России» мне несказанно повезло: я стала призёром, вошла в пятёрку сильнейших. Помог ли мне в этом дневник директора? Несомненно. Не раз и не два именно навык остановиться и отрефлексировать происходящее позволял мне глубже проанализировать успехи и недочёты своей работы, справиться с неизбежным волнением или найти подходящий ответ на острый вопрос от члена жюри.
На конкурсе я познакомилась с совершенно уникальными людьми — лучшими директорами школ, высокими профессионалами, влюбленными в своё дело. Мы многому научились друг от друга. Многое я взяла в свою повседневную директорскую практику. Надеюсь, что и мой опыт рефлексирующего директора был кому-то полезен и открыл новые грани красоты школьной жизни.